Футболки на заказ в воронеже

Автор: Bandiwield

А в наши времена? Когда время. Само по себе становится вестником апокалиптических свершений, когда человечество действительно возводится на голгофу, когда нет путей и нету устроений в мире, можно ли в такую эпоху, в нашу эпоху, принять обычное, традиционное духовное монашество прошлого, как некоторое обязательство для монашеского будущего? Нет, нельзя. И как ни трудно поднять руку на благолепную, прекрасную идею монашеской, отторженной от мира, семьи, на светлый монастырь, всё же рука подымается. Внутренний в требует нестяжания и в этой области. Пустите за ваши стены беспризорных воришек, разбейте ваш прекрасный уставной уклад вихрями внешней жизни, унизьтесь, опустошитесь, и как бы вы ни опустошались, разве это сравнится с умалением, с самоуничтожением христа. Примите обет нестяжания во всей его опустошающей суровости, сожгите всякий уют, даже монастырский, сожгите ваше сердце так, чтобы оно отказалось от уюта, тогда скажите готово мое сердце, готово. Именно наши времена побуждают к такому нестяжанию бывают времена, когда всё сказанное не может быть очевидным и ясным, потому что сам воздух вокруг нас язычествует и соблазняет нас идольскими чарами.

Сам митрополит евлогий впоследствии признавал, что она приняла постриг, чтобы отдаться общественному служению безраздельно хотя это полностью его не удовлетворяло. Она называла свою общественную деятельность монашеством в миру говорил он, но монашества в строгом смысле этого слова, его аскезы и внутреннего делания, она не только не понимала, но даже отрицала, считая его устаревшим, ненужным. Внутренний смысл монашества, его особенный, чисто церковный характер, так мне и не удалось ей разъяснить.

В самом деле, тем, кто лелеял идеал строго уставного монашества, запечатленный в творениях аскетической литературы и в строгих монашеских общежительных уставах, с матерью марией было. Не по пути, отметила манухина. Чем старше и духовно опытней она становилась, тем всё менее монашествовала. Другими словами и применяя ее собственную, более положительную терминологию сейчас для монаха один монастырь мир весь.

Но наше время оно действительно христианствует в самой своей страдающей сущности, оно в наших сердцах разбивает и разрушает всё прочное, всё устоявшееся, освященное веками, нам дорогое. Оно помогает нам действительно и до конца принять обет нестяжания, искать не образа жизни, а безубразия, юродского безбразия жизни, искать не монастырских стен, а полного отсутствия самой тонкой перегородки, отделяющей сердце от мира, от его боли. Но и не монашествующие не должны довольствоваться своими стенами и перегородками и не надо думать, что всё сказанное относится исключительно к монашеству. Я говорила о нем, чтобы ярче выявить свою основную мысль. Но эта основная мысль, мне кажется, определяет собою судьбу современного мира в целом. Она проста и ясна. Время обернулось сейчас апокалиптическим ангелом, трубящим и взывающим к каждой человеческой душе.